Уплотнение (1918)

Петроград, 1918. За окнами коммунальной квартиры воет февральский ветер, а двадцатилетняя Вера, бывшая стенографистка Смольного, находит под половицей ключ с выцарапанным серпом и молотом — тот самый, что десять лет назад висел на шее у пропавшего отца. Город, сжатый в тисках голода и патрулей, шепчет красноречивыми паузами: соседи крестятся на новую власть, но замечают, как Вера меряет шагами ночные дворы — от Сенной до Обводного канала, где ржавые рельсы ведут к заколоченному депо.

Её преследует не прошлое — его отсутствие. Отец, инженер-железнодорожник, исчез в 1908-м, оставив лишь синий чемодан с чертежами непостроенных мостов. Теперь эти линии совпадают с маршрутами тайных эшелонов, увозящих в никуда ящики с клеймом «Особая кладь». Даже чекист в кожаном реглане, предлагающий помощь, прячет глаза, когда Вера спрашивает о грузах — его пальцы нервно щиплют край газеты с портретом Троцкого.

Чем глубже она вязнет в паутине полунамёков, тем чаще на стене коммуналки появляются угольные кресты, а в парадной замечает тени: мужчину в котелке, читающего «Марсельезу» задом наперёд. Последняя нить — обрывок телеграммы в отцовском чемодане: *«Стрелка назначена. Уплотнение неизбежно»* — дата совпадает с сегодняшним числом.

Сможет ли Вера разгадать шифр отца, не став очередным «грузом» в вагоне без номеров? И доверять ли тому, кто шепчет «беги», но каждую ночь стучит в дверь нараспев — ровно три раза, как когда-то стучал паровозный кочегар в их дом под Вологдой?..