Преступления и проступки (1989)

Нью-Йорк, конец 80-х. Офтальмолог Джуд, чьи очки ловят блики операционных ламп и ночных неоновых вывесок, вдруг замечает, что его безупречная жизнь — как стерильный кабинет — пахнет ложью. Любовница грозит разрушить брак, карьеру, *всё*; её голос в трубке шипит, как плёнка на старом проекторе. А рядом — брат-режиссёр Клифф, который снимает документалки о неудачниках, но сам боится стать героем их истории.

Он предлагает Джуду выход. Не пистолет, не угрозы — просто разговор с «нужными людьми» в подворотне, где асфальт липнет к подошвам, а в воздухе — привкус кофе и пороха. Чем глубже Джуд погружается в эти переговоры, тем чаще ловит себя на мысли: а что, если мораль — всего лишь блик на сетчатке, который можно стереть?

Но Клифф, вечный идеалист, уже монтирует новый фильм — кадры случайных встреч, обрывки правды. Его кинокамера щурится на мир, как циклоп, и видит то, чего не замечают другие: как сосед-скрипач прячет под смычком дрожь в пальцах, как жена Джуда стирает помаду с чашки, будто следы преступления.

Сможет ли Джуд переступить через тень, которую сам же отбрасывает под светом уличных фонарей? Или Клифф, впервые за жизнь, перестанет снимать — и начнёт действовать?

Плёнка крутится. На экране — чьё-то дыхание, замершее перед выбором.