Старый гринго (1989)

В пыльном городке на краю мексиканской пустыни, где солнце плавит тени в лужицы ртути, появляется он: седой американец в выгоревшем костюме, с чемоданом, набитым книгами и револьвером. Говорят, он ищет могилу — не свою, но чужую, забытую под слоем революционного пепла. Местные шепчутся за спиной, будто его взгляд, острый как мачете, вскрывает шрамы на стенах домов, где до сих пор сидят пули.

Что ведёт его? Не золото, а слова. Письма умершего поэта, пахнущие абсентом и порохом, ведут глубже в лабиринт из полуправд. Чем настойчивее он спрашивает, тем чаще в кантинах замолкают гитары, а дети прячут игрушки-скелетики под рубахи. Даже женщина-учительница, чьи руки знают вес и винтовки, и школьного мела, отводит глаза — будто её правда зашита в шов старого платья.

Один поворот: на рассвете он находит колодец, заваленный газетами с портретами повешенных. Другой: ребёнок протягивает ему керамический глаз, выкопанный из кактуса. Всё звенит, как натянутая струна, но взорваться не может — или не хочет?

Сможет ли чужестранец, для которого даже воздух здесь — чуждый и густой, как кровь, различить в этом хаосе голос, что зовёт не в могилу, а домой? А главное — поверят ли ему те, кто давно разучился доверять теням прошлого?..