Настоящая любовь (1993)

В сибирской глухомани 1993-го, где зима выгрывает у весны девять месяцев из двенадцати, шестнадцатилетний Алёша находит в провалившемся погребе дневник — не свой. Замшелые страницы пахнут бензином и полынью, а между ними — карта, где крестиком отмечена точка в пяти верстах от села. Автор, чье имя сгрызли крысы, пишет о «ней» обрывками: *«снова снится река… не могу вернуться, пока не найду…»*.

Алёху толкает не любопытство — мать прячет фотографии отца, а в школе шепчут, что тот «сбежал с геологами». Но на карте — те же координаты, что в отцовом последнем письме. Село молчит: бабка у колодца крестится, увидев Алёху с дневником, учительница истории вдруг вспоминать не хочет, кто рыл штольни при Брежневе. А ночью по рации в заброшенном ДК ловит войкодревские позывные — будто кто-то стучит из-под земли.

Чем ближе Алёша к крестику на карте — замерзшее озеро с тенью подо льдом, старый вагончик с радиостанцией, — тем чаще слышит за спиной шаги, хрустящие не как по снегу. Выбора нет: или докопать, или смириться, что правду здесь носят в кармане, как фонарик с севшей батарейкой. Но как доверять тем, кто годами притворялся, что не слышит голосов в эфире?