Околдованный (1993)

В сибирской глухомани 93-го, где снег тает в грязь к маю, а телеги скрипят глуше совести, семнадцатилетний Алёша выуживает из-под ржавой печки в бабушкином доме потрёпанный дневник. Замшелые страницы пахнут бензином и полынью, а между строк — цифры, будто шифр: 5-й участок, 12 столбов, глухая сопка. Карта, нацарапанная на обложке, ведёт к озеру, которого нет — во всяком случае, так твердят старики, щурясь на линии, словно обжигаются.

Его движет не любопытство — вина. Год назад брат ушёл «на разведку» и не вернулся, а мать, стиснув губы, сожгла все его фото. Теперь по ночам кто-то бьёт в ставни, оставляя комья чёрной земли у порога, а в школе учительница истории вдруг начинает уроки с гипноза, будто проверяя, кто не моргнёт при слове «колодец».

Чем ближе Алёша к разгадке, тем чаще слышит за спиной тяжёлое дыханье — не зверя, а будто самой тайги. Соседи, прежде молчаливые, за чаем вспоминают про «проклятых геологов 60-х», но замолкают, когда он входит. Даже мать, вытирая пыль с икон, шепчет: «Не буди — оно само проснётся».

А в дневнике — последняя запись: *«Они договорились. Если меня не станет, ищи того, кто ходит по следу...»*

Но как искать того, кого не видишь, если каждый шаг за околицу — уже предательство?