Удавка (1994)

В промозглом дворе екатеринбургской хрущёвки, где ржавые качели скрипят о 90-е, шестнадцатилетняя Катя находит в подвале отцовский ранец — внутри комок колючей проволоки, фотографии незнакомых детей и ключ от школы, сгоревшей десять лет назад. Её движет не любопытство, а ярость: отец, спившийся монтажник, вдруг исчез, оставив на столе недокуренную папиросу и пятно крови в форме вопросительного знака.

Здесь тайны не прячут — их замалчивают. Соседи крестятся при слове «пожар», старухи у подъезда шепчутся о «долге», а в полузаброшенной школе, куда Катя пробирается по ночам, на стенах проступают детские ладони, будто штукатурка плакала гипсовыми слезами. Чем упорнее она ищет ответы, тем явственнее чувствует: за ней следят. Даже мать, вечно прячущая лицо в вязанье, вдруг начинает звонить по ночам — набирает номер и молчит.

А потом находится первый труп. Не отца — кого-то другого. И Катя понимает: проволока из ранца идеально вяжется в петлю.

Сможет ли она остановить историю, которая, как удавка, сжимает горло всему кварталу, — или станет очередным голосом в хоре, поющем «мы ничего не знали»?