Время игры (1995)

В глухой сибирской деревне, где зима выедает краски до ржавых крыш и треснувших ставень, пятнадцатилетний Алёша находит в заброшенном сарае потёртый дневник. Его страницы, пропитанные запахом бензина и полынью, склеиваются от странных чёрных пятен — то ли смола, то ли засохшая кровь. Карта на последнем листе ведёт к шахтёрскому посёлку-призраку, который десятилетия назад стёрли с лица земли — официально «из-за метана», но шепотки старожилов рисуют иное: будто земля там *дышала*, а люди срывались в ямы, будто сами их выплевывала...

Алёше не до мифов — он верит цифрам. Отец, инженер-геолог, исчез как раз в тех краях, когда мальчику было пять. Теперь каждую трещину на карте он сверяет с отцовскими расчётами в тетрадях, спрятанных под кроватью. Но деревня, обычно сплетничающая о каждом шаге, внезапно немеет. Соседи отводят глаза, староста «теряет» ключи от архива, а единственная, кто соглашается говорить — глухая Нина с глазами мокрого угля, — шепчет про «игру», где правила пишутся задним числом.

Чем чаще Алёша сверяет маршрут, тем явственней карта *меняется*: река на бумаге течёт в обратную сторону, а контуры шахт пульсируют, как вены. Даже воздух в посёлке-призраке густеет, будто время там истекло не до конца. А потом — находка: механическая птица из латуни, застрявшая в щели скалы. Такие делали в мастерской его отца...

Но как искать правду, если каждый шаг вперед заставляет сомневаться в собственном рассудке? И главное — *кому* показывать птицу? Подруге Кате, чья семья первой бежала из проклятого посёлка? Старику-радисту, чьи пальцы дрожат при слове «метан»? Или молчаливому псу, что три дня ходит по пятам, будто ждёт команды...