Операция (1998)

В забытом уральском городке, где снег навсегда пропитан мазутом, Сашка — бывший санитар с дрожащими руками — находит в подвале полуразрушенной больницы рацию, которая ловит передачи с позывными мёртвой воинской части. Декабрь 1998-го. За стенами — разгул криминальных «лихих», но здесь, среди ржавых носилок и пузырьков с выцветшими этикетками, время будто застряло в совестком прошлом. Рация шипит стихами Бродского, а в промежутках — координаты и голос, точь-в-точь как у брата, пропавшего в Чечне без вести.

Сашку гонит не любопытство — вина. Он уверен: тот злополучный вызов на «скорой», когда он замешкался на минуту, а пациент умер в пути, был началом цепочки, что теперь тянет его в подземные тоннели под городом. Но местные, от бандитоватого мэра до бабки-аптекарши, внезапно вспоминают, что «незачем рыть там, где минное поле памяти». Даже крысы в больнице будто сторонятся стен с граффити «Здесь был Вадим» — именем, которое Сашка находил в старых сводках ЧП.

Чем ближе он к разгадке, тем чаще рация ловит странное: детский смех, звук метронома, шепот на непонятном языке. А однажды утром на пороге — коробка с фотоархивом: все те, кто исчез после вопросов Сашки, улыбаются в кадр, держа в руках одинаковые часы с остановившимися стрелками.

Сможет ли он перестать быть санитаром, который лишь зашивает раны, и стать тем, кто вскроет нарыв, если цена — стереть последние следы брата из этого мира? Ветер гудит в трубах больницы, пахнет йодом и горелой проводкой, а рация, залитая подсолнечным маслом, упрямо твердит: «Время — не линейно. Повторите запрос».