Грань одержимости (2002)

На краю рыбацкого посёлка, где волны дробятся о ржавые баркасы, Лера находит в отцовской лодке письмо, написанное её почерком. Но она его не помнит.
1999-й здесь не кончился: в радиоприёмниках шипит советский эфир, а в порту шепчутся о «дне, когда вода ушла», сглатывая слова, будьто кости. Её отец исчез, оставив лишь фонарь с треснутым стеклом и ключ от маяка, где, кажется, кто-то зажигает огонь по ночам. Чем ближе Лера к разгадке, тем чужей становится её собственная память — детали в дневнике не сходятся, а соседи, узнавая её лицо, крестятся тайком.

Здесь верят, что море забирает голоса: песни превращаются в скрип чаек, признания — в солёные потеки на стёклах. Но что, если это не метафора? Когда на плёнке старого диктофона она слышит свой смех, которого *не было*, а маяк манит мелодией, которую отец напевал ей в детстве, Лера понимает: чтобы найти его, придётся потерять то, что связывает её с берегом.

Станет ли правда якорем — или тем, что перережет верёвку навсегда?

*(P.S.: Замшелый фонарь пахнет йодом и окурками, а в трещинах стекла — будто блестят чешуйки...)*