Жажда (1 сезон)

В сибирской деревне, зажатой меж вечных сугробов и ржавых трубопроводов, семнадцатилетний Алёша натыкается в заброшенном гараже на потрёпанный блокнот. Замшелые страницы пахнут бензином и полынью, а между схемами водонапорных станций — кривые строки: *«Они пили, но не утолили»*. Карта ведёт к подземному резервуару, о котором молчат даже старики, щурящиеся на чадящие трубы за околицей.

Его отец, слесарь-водопроводчик, исчез месяц назад, оставив на кухне недопитую кружку чая. Теперь Алёша роется в ржавых люках, а деревня, будто сговорившись, твердит о «несчастном случае». Но почему в колодцах шепчутся голоса, а соседский мальчишка, глотая воду из-под крана, рисует на стенах цифры, которых нет в календаре?

Чем глубже парень лезет в подземелья, тем чаще натыкается на сломанный «Урал» с выбитыми стёклами — точь-в-точь как у отца. А ещё — на правила, которые здесь святее закона: *не пить из чужой кружки, не спрашивать о прошлой зиме, не верить тем, у кого в глазах двоится*.

Но что страшнее: открыть резервуар, где плещется что-то древнее, чем сама тайга, или понять, почему все, включая мать, годами цедят сквозь зубы: *«Вода здесь не наша»*? Сможет ли Алёша не утонуть в правде, которая, как ржавчина, разъедает даже память?