Путь (2010)

На краю пиренейских троп, где туман цепляется за камни древнее крестов, Том, офтальмолог с руками, привыкшими исправлять чужие зрения, роется в рюкзаке погибшего сына. Вместо фотоаппарата — горсть ракушек-гребешков, билет на поезд до Парижа и неотправленное письмо с обращением *«Пап…»*. Дорога, которую сын не дошел, становится навязчивой пунктирной линией на его карте: что, если пройти её за двоих?

Но Камино-де-Сантьяго — не туристический маршрут. Здесь паломники сбрасывают имена, как груз, а в альберге, ночлежках с плесенью на стенах, вопросы *«зачем идешь?»* звучат опаснее змеи под камнем. Том шагает втихаря от собственной боли, но его спутники — голландец, говорящий афоризмами как дротиками, испанка с пеплом в голосе и ирландец, прячущий смех за бородой, — вскрывают шрамы, о которых он молчал даже на приёме у психотерапевта.

Чем ближе к Сантьяго, тем чаще сын является в пробелах тумана: то в смехе девушки на велосипеде, то в отсвете костра, где паломники жгут старые носки и страхи. А ещё — в тишине после ссор, когда Том понимает: маршрут строит не он, а те, кто идут рядом. Но готов ли он, прошагав сотни километров, сделать последний шаг — отпустить вину, что годами жгла сильнее, чем солнце на перевале?

...И пахнет здесь пылью, воском свечей и яблоками из рюкзака голландца. А ракушки, стучащие о рёбра рюкзака, шепчут: *«Смотри. Не глазами — сердцем»*.