Прячься! (2010)

Сибирь, 1994-й. Алёха, пятнадцать, руки в царапинах от разборок с ржавым замком сарая за бабушкиным домом. Внутри — не скрипящие санки, а потёртый дневник: замшелые страницы пахнут бензином и полынью, а между ними — карта деревни с крестами там, где уже стоят избы. Первая же запись сжимает горло: *«Они до сих пор не нашли Витьку. Им нельзя показывать, что ты знаешь»*.

Деревня притихла, будто под снежным одеялом. Соседи, прежде ворчливые, теперь отводят глаза, будто Алёха — призрак. Даже бабка, всегда бряцавшая костями прошлого, шепчет: *«Не копай»*, но в её глазах — отсвет костра из детских страхов. Карта манит: кресты ведут к болоту за школой, где два года назад провалился лёд... и мальчишка.

Чем глубже Алёха ворошит тайну, тем явственнее шепот за стенами: ночами скрипят калитки, тени ползут к сараю, а в колодце на краю деревни что-то булькает, словно там не вода. Даже дружок Санька, готовый на всё ради пачки «Явы», внезапно тупеет у зеркала: *«Отстань, слышь?»*

Но как бросить, если вчерашний крест на карте — это дом, где Алёха спит?.. Сможет ли он спросить напрямую — или клятва молчания крепче родственных уз?