Деревня (2 сезон)

Середина 90-х. Сибирская глушь, где снег в октябре уже по колено, а избы стоят криво, будто пьяные. Шестнадцатилетний Алёша, с лицом, обветренным от бесконечных пробежек через тайгу, натыкается в бабушкином сарае на ящик, забитый ржавыми гвоздями. Внутри — потрёпанный дневник, чьи замшелые страницы пахнут бензином и полынью, и карта с отметкой у реки, где ещё вчера паслась старая коза Марфы.

Деревня будто сжимается в плечах, когда он начинает спрашивать. Соседи отводят взгляд, словно в небе застыл чей-то крик, а дед-охотник, всегда щедрый на байки, вдруг хрипит: «Не тронь, что мертво». Но карта манит — на ней *даты*, совпадающие с исчезновениями: то тракторист сгинет, то учительница из города... А ещё — странные знаки, как будто кто-то отмечал, когда лёд на реке треснет точно по шву.

Чем ближе Алёша к разгадке, тем яснее: тут не колдовство, а холодный расчёт. Даже дружок Витька, готовый на всё за пачку «Беломора», внезапно прячет нож за голенище и шепчет: «Отстань». А в избе бабки Агафьи, где иконы завешены чёрным тюлем, он находит фото — тот же дневник в руках у отца, которого «забрали в мутную» годами раньше...

Сможет ли он остановить то, что уже в движении — или станет ещё одной меткой на карте? Здесь доверяют только земле, которая всё скрывает. И тишине.