Прожарка Джеймса Франко (1 сезон)

Начнем с полумрака студии 2013 года: Джеймс Франко в смокинге, облупленном у локтей, сидит под софитом, как экспонат в музее абсурда. Вокруг — ряды кресел, где коллеги-актеры, комики, друзья точат шутки, будто ножи для фондю. Но смех здесь густеет, как дым после фейерверка: каждый анекдот — шифр, за которым прячутся старые обиды, зависть к его бесконечным «а что, если я стану ещё и поэтом?».

Что движет? Не пропажа, а *переизбыток* — талантов, амбиций, ролей, которые Франко примеряет, как перчатки на распродаже. Зал смеётся, но шепчется: «Он же сломался ещё на втором факультете?». Каждый монолог — попытка пригвоздить его многоликость к стенке, заставить выбрать *одну* маску.

Нюансы: Его прошлое — не груз, а дверь с сотней ключей. Один стендапер вспоминает съемки в подвале, где Франко учил паука плести паутину из стихов Бродского. Другая шутка — о том, как он пытался сдать экзамен по квантовой физике, чтобы сыграть Эйнштейна в TikTok.

Повороты: Чем глубже вязнет ирония, тем чаще Франко поправляет очки — щит от слов, которые вдруг становятся *слишком* личными. А потом — пауза. Он встаёт, держа в руке не сценарий, а потрёпанный блокнот. «Вы забыли, что смех — это просто обратная сторона паники?» — улыбка, в которой мелькает что-то острое, ненастоящее.

Финал вопроса: Прожарка длится до рассвета, но кто здесь на самом деле *на гриле* — он или те, кто годами копил упрёки за его «вечное подростковое любопытство»? Сможет ли Джеймс, выйдя из огня, снова стать невидимым — или пепел этих шуток навсегда осядет на его репутации хамелеона?

Образы: Лак с кресел трещит от напряжения, как лед в стакане бурбона. А его блокнот, упавший за кулисами, открыт на странице с каракулями: «Искусство — это когда тебя едят заживо, а ты притворяешься соусом».