В моих мечтах (2014)

Представь: Пыльный провинциальный городок, где рассветы тонут в дымке заводских труб, а в трещинах асфальта пробивается дикая полынь. Здесь Лера, девушка с тетрадью, испещренной снами чужих людей, работает ночной медсестрой. Её руки помнят каждый шрам на теле пациентов, но свои собственные сны — черные провалы, будто кто-то вырвал страницы из книги памяти.

Толчок: Однажды в больницу привозят мужчину без имени — только ожог в форме спирали на груди и бормотание: *«Они не просыпаются»*. Его сны в тетради Леры — не обрывки, а четкие кадры: тот же город, но улицы пустынны, а в окнах домов — силуэты с горящими глазами.

Нюансы: Каждый вход в чужой сон оставляет на Лере след — шрамы-иероглифы, которые сводит только водка с солью. А еще — правило: нельзя касаться себя во сне. Но в спиральных снах всё иначе. Там *можно* изменить прошлое. Или это сны меняют тебя?

Напряжение: Чем чаще Лера ищет мужчину в лабиринтах его памяти, тем больше пациенты больницы начинают повторять одни и те же фразы, словно фоном играет заевшая пластинка. Даже доктор, всегда трезвый как скальпель, вдруг бормочет спросонок: *«Выключи свет, а то проснутся»*.

Образы: Сны здесь пахнут пережженной проводкой и мокрым тополем. А реальность? В ней из кранов в палатах течет ржавая вода, и Лера всё чаще ловит себя на мысли, что ржавчина — как спираль. Как ожог.

Финал: Чтобы найти ответ, нужно нарушить главное правило. Но что страшнее — встретить в снах тех, кто «не просыпается», или понять, что ты и сама давно не смотрела в зеркало при полном свете?