Китайская история призраков (1987)

Ланьчжоу, 1632 год. На краю города, где туман цепляется за кроны древних сосен, стоит постоялый двор с вывеской *«Безмятежный отдых»* — её скрип сливается с шепотом духов в ветвях. Сюй Сяоцин, юный сборщик налогов с трясущимися руками и чернильными пятнами на рукаве, приезжает сюда ночевать. Его цель проста: выбить долги. Но ночью, когда луна становится белой монетой над крышей, он слышит за стеной звенящий смех — словно кто-то рассыпает стеклянные бусины по каменному полу.

Его ведёт за собой девушка в платье цвета выцветшего индиго, чьи пальцы холоднее ключей от казны. Она зовёт его в чащу, где корни деревьев сплетаются в клетки, а на стволах — иероглифы, вырезанные ногтями. Но в городе, где каждый третий смотрит сквозь тебя пустым взглядом, спрашивать о ней опасно: старшина сжимает свитки с долгами так, будто они его исповедь, а старухи шепчут заговор против ветра.

Чем чаще Сюй возвращается в лес, тем явственнее пахнет в его сумке с серебром — не металлом, а гнилыми персиками. Тем охотнее тени указывают ему путь к колодцу, где вместо воды — клубки чёрных волос. Тем упорнее девушка твердит: *«Не верь монаху с мечом за плечом — он не различает призраков и живых»*.

Но как бежать, если каждый шаг по мостовой отзывается стуком в груди — как будто сердце стало колокольчиком, а кто-то тянет за нитку? И что выбрать: долг казне или долг той, чьё дыхание оставляет иней на страницах его учётной книги — единственной, что связывает его с миром, где трава не прорастает сквозь ладони?