Пир (2021)

Сибирь, 1996. Заброшенный сарай скрипит под порывами ветра, а между прогнивших досок Алёша находит потёртый дневник — его замшелые страницы пахнут бензином и полынью, будто кто-то пытался сжечь, но передумал в последний миг. Карта внутри ведёт к месту, которого нет на школьных схемах: крест нарисован там, где за околицей лишь ржавые трубы да бескрайняя тайга.

Подросток не ищет приключений — он хочет понять, куда исчез отец, чьё имя здесь произносят шёпотом, словно боясь разбудить спящую под снегом землю. Но деревня отвечает молчанием: старики крестятся, увидев алые символы на карте, а друзья внезапно вспоминают, что «пора домой». Даже мать Алёши, всегда прятавшая глаза в часы пьяных драк отца, теперь яростно рвёт страницы, твердя: «Не твоя война».

Чем ближе он к разгадке, тем явственнее чудится — за ним следят. То тень мелькнёт за промёрзшим окном, то в телефонной будке звонит трубка, и на том конце лишь тяжёлое дыхание... А однажды утром он обнаруживает, что карта *сама* меняется: новые линии проступают поверх старых, будто невидимый карандаш ведёт его к заброшенному заводу, где когда-то гремели взрывы и смеялись люди, которых больше нет.

Сможет ли Алёша поверить, что отец исчез не просто так — или правда окажется страшнее, чем тишина, опутавшая деревню как колючая проволока? И что, если ключ к тайне — не в дневнике, а в нём самом: в крови, что стучит в висках при виде карты, в кошмарах, где он бежит по снегу, а сзади грохочет что-то огромное, пахнущее металлом и пеплом...