Если невеста ведьма (2002)

В глухом уральском селе, где телефоны ловят только эхо да крики ворон, Лиза возвращается на похороны бабушки — и находит в её сундуке свадебный наряд, пропитанный запахом дыма и сушёной черёмухи. Платье шито для неё, хотя бабушка тридцать лет не произносила её имени вслух. Теперь тропинки между избами петляют, как змеи, а старики крестятся, глядя на следы Лизы на мокром крыльце.

Её толкает не любопытство, а тихий укор: мать, исчезнувшая в ту же осень, когда Лиза уехала, оставила на пороге куклу с выжженными глазами. Расследование — это не поиск, а вытягивание заноз: каждый обрывок правды (письмо под половицей, детская лучина с выцарапанным *«прости»*) рвёт кожу. Даже лес здесь не союзник — берёзы шелестят страницами запрещённых молитв, а река выплёвывает монеты с облупленными ликами святых.

Чем ближе Лиза к разгадке, тем яростнее село маскируется: соседи прячут лица в воротники, а местный священник, пахнущий не ладаном, а медвежьим салом, подсовывает ей просвиры с запечёнными внутри ключами. Но главная ловушка — её собственная кровь, в которой пульсирует что-то древнее, зовущее танцевать босиком на ржаном поле под крики сов...

Сможет ли она отличить голос матери от того, что шепчет платье в сундуке — или свадебный обряд давно начался, и невеста уже не принадлежит себе?