Проклятие плачущей (2018)

В рыбацком поселке на краю норвежских фьордов, где полярная ночь длится полгода, 19-летняя Лив разбирает вещи умершей бабушки и находит кинжал с рукоятью из вороньей кости — он теплый на ощупь, будто только вынут из раны. Под пластами вязаных свитеров спрятаны письма: выцветшие строки шепчут о «плачущей», что стонет в шторм у скал, а в углах фотографий мелькает один и тот же силуэт — женщина с распущенными волосами и пустыми, как проруби, глазами.

Соседи крестятся, увидев кинжал. Старший брат Лив исчезает после ночной смены на маяке, оставив на столе лужицу соленой воды и ракушку с нацарапанным *«прости»*. Расследовать не спешат: шериф твердит о несчастном случае, священник жжет полынь у порога дома, а в местном кафе внезапно вспоминают, что семья Лив «всегда приносила беду».

Но в тишине библиотечных архивов девушка находит больше, чем хотела: списки пропавших за столетие совпадают с датами штормов, детские рисунки в школьных учебниках изображают женщину с ее лицом, а в записях метеорологов — аномалии: перед каждым исчезновением датчики фиксировали *пение* под толщей льда.

Чем упорнее Лив копает, тем явственнее следы: отпечатки мокрых ладоней на окнах, шепот на диалекте, мертвом полвека, тени, что повторяют ее движения с опозданием в три секунды. Даже море меняет правила: чайки замолкают при ее приближении, волны выносят на берег фотографии ее детства, которых не было в альбомах, а в фамильном склепе под сколотым крестом она находит два имени на одной плите — свое и незнакомое.

Сможет ли Лив остановить цикл, став его частью, или «плачущая» ждала именно этого? Здесь верят, что правду топят вместе с грешниками — но что, если она — и есть глубина?