Возрождение фениксов (1 сезон)

В промозглом уральском городке, где ржавые трубы дышат паром даже летом, Лика — реставратор с руками в акриловых потеках — находит под штукатуркой заброшенной часовни фреску: птицы с человечьими глазами вьются вокруг пустого гнезда. Местные шепчут, что краски здесь замешивали на яичном желтке и пепле, а каждый мазок — договор с небом. Но когда Лика начинает восстановление, трещины на стенах пульсируют, будто под ними бьются сердца, а старики на рынке крестятся, видя её сумку с кистями.

Её мать, директор местного музея, внезапно запрещает работать по ночам — *«Ты разбудишь то, что не просило света»* — но не объясняет, почему в семейном альбоме замазаны лица прабабушек. А ещё те фрески... они растут. Каждое утро новые перья проступают из-под слоя извести, будто кто-то дописывает их в тишине, пока Лика спит.

Чем упорнее она копается в архивах, тем чаще натыкается на пропуски в метриках: целые года вырваны, будто чья-то рука торопилась замести следы крыльев. Даже её краски ведут себя странно — ультрамарин закипает пузырями, стоит ей попытаться закрасить птичий клюв. А вчера, войдя в часовню, она обнаружила на полу рассыпанные косточки черёмухи — точь-в-точь как в детстве, когда бабка гадала ей на судьбу...

Сможет ли Лика договориться с тенями прошлого, не став одной из них? Или её мать права — иногда мёртвое должно оставаться под землёй, даже если оно шепчет тебе *«верни»* сквозь сны, пахнущие горячей медью и смолой?