Вертушки (2018)

В глухой сибирской деревне, где зима выедает краски до ржавых крыш и сломанных заборов, шестнадцатилетний Алёша роется в сарае, заваленном консервными банками и обрывками колючей проволоки. Его пальцы натыкаются на дневник, чьи замшелые страницы пахнут бензином и полынью, а между ними — карта с отметками, будто кто-то спешил закопать память до последней страницы. Деревня дышит тишиной: здесь даже печные трубы курятся украдкой, будто боясь выдать чей-то секрет.

Алёшу гонит не любопытство — безысходность. Мать шепчет по ночам в телефонные трубки о долгах, отец исчез год назад, оставив после себя только ржавый ключ от неизвестной двери. Карта манит не кладом, а намёком: *может, отец тоже искал это?* Но чем чаще Алёша вглядывается в перекрёстки линий, тем упорнее соседи отворачиваются, будто в его глазах читают запретный текст. Даже школьный учитель, обычно болтливый, хлопает учебником географии, словно захлопывая тему.

Странности множатся: заснеженная тропа к реке внезапно перекрыта свежими брёвнами, а в заброшенном магазине он находит ящик с плёнками, где среди семейных снимков — фото отца с незнакомцем в военной форме. Но лицо незнакомца аккуратно вырезано ножницами, будто кто-то спешил стереть историю. А потом приходит письмо — без марки, с подписью «Тот, кто тоже искал» — и предлагает встречу на старом причале.

Сможет ли Алёша рискнуть довериться голосу из прошлого, если каждый шаг к правде отдаляется, как огонёк в пурге, а деревня, кажется, готова проглотить его, как проглотила отца — беззвучно и навсегда?