Сын Юга (2020)

В знойном городке Алабамы 60-х, где пыль с дорог въедается в кожу, а выцветшие вывески *«Только для белых»* кричат беззвучно, Боб Зеллнер разрывает старую фотографию. На ней — отец в белом балахоне, улыбающийся у виселицы. Боб вырос среди шепота заговорщиков на кухне, но теперь его блокнот полнится именами тех, кого этот шепот хотел стереть.

Что толкает его? Не громкая идея, а тихий стук — сердце соседа-старика, избитого за то, что посмел купить хлеб не в той лавке. Или письма матери, спрятанные в шкатулке с резьбой: *«Наш род — не только огонь, но и пепел»*.

Его прошлое — капкан. Друзья детства крестят его предателем, активисты в чёрных кварталах встречают взглядами острее ножей. Даже воздух здесь густ от недоверия — *как сироп, в котором тонут слова*. А ещё те ночные звонки: гудок в трубке, скрип шин под окном, алые блики факелов на стене…

Повороты? Чем глубже Боб влезает в архивы, тем чаще исчезают улики — будто город сам залечивает раны. А ещё тот старик-сосед, оказывается, знал его деда. И молчал. Почему?

Закончу так: *«В его руках — спичка. С одной стороны — семейный архив, пахнущий ладаном и порохом. С другой — бензин в канистре у дверей Freedom House. Выбор — не между добром и злом, а между правдой и жизнью. Но как поджечь тьму, не сгорев самому?»*