Крысы (2 сезон)

Свердловск, 1998. В разваливающемся ДК, где танцуют тени от керосиновых ламп, семнадцатилетняя Лика находит в провале сцены ящик с плёнками: на них — ритуалы какого-то кружка, а в кадре мелькает её сестра, пропавшая год назад. Городок, задушенный ржавыми трубами заводов, шепчет, что «крысы» — не просто бранное слово в устах местных: их здесь боятся пуще милиции, а по ночам в подвалах слышен скрежет, будто грызут металл.

Лику гонит вперёд не только страх за сестру — в её собственном прошлом есть пятно, о котором знает лишь алкаш-отец: тот случай в котельной, после которого она перестала говорить на месяц. Каждая плёнка выворачивает реальность: лица одноклассников, учителей, даже священника мелькают в обрядах с чёрным шаром, напоминающим реакторный графит. А соседи вдруг начинают дарить консервы и приглашать на чай — слишком настойчиво, с дрожью в пальцах.

Чем ближе Лика к разгадке, тем чаще на стенах возникают кровавые следы, похожие на крысиные лапы, и слышится смех сестры из телефонной трубки — глухой, будто сквозь бетон. Но главная ловушка не в городе: она в ней самой. Стоит ли рвать нити, если правда заставит стать частью того, от чего бежала сестра?

*P.S.: Замшелые плёнки пахнут ржавчиной и мокрым мехом, а в титрах кружка кто-то вывел химическим карандашом — «они не ушли».*