Хартс (2021)

В промозглой сибирской осени 1996 года семнадцатилетняя Варя чинит сломанный мопед за заброшенным гаражом — и выкапывает из-под ржавых покрышек конверт, залитый синим воском. Внутри: ключ от почтового ящика, которого нет в их деревне, и фотография ее матери, снятая за месяц до того, как та исчезла, оставив на подоконнике остывший чай с шиповником.

Деревня дышит полуправдами: старики шепчутся о «несвоевременных вопросах», одноклассники внезапно вспоминают срочные дела, когда Варя приближается к заколоченному почтамту у вокзала. Даже ее тень, кажется, стала короче — будто прячется от лучей фонаря, который теперь каждую ночь тускло мигает у ее окна.

Она собирает улики как пазл: обгоревшая страница из библиотечного журнала 70-х с пометкой «не возвращать», сиплый голос в телефонной будке, требующий «перестать рыться в грязном белье», и странный ритуал — каждое полнолуние кто-то кладет на крыльцо ее дома вяленую рябину в форме стрелы.

Но самое опасное — тихий сговор молчания. Даже река здесь течет бесшумно, словно боится намочить камни. Когда Варя находит в лесу ту самую почтовую будку, заваленную письмами с ее именем на конвертах, она понимает: ответ оборвет последнюю нить с прошлым.

Стоит ли вскрывать конверты, если чернила пахнут полынью и бензином — ровно как волосы матери в ту ночь?