Бьюти (2022)

В приморском городке, где волны точат бетонные пирсы, Кира — визажист с чёрным поясом в подводке стрелок — находит в треснувшем зеркале салона потёртый помадный футляр. Внутри — карта маяка, который местные шепотом называют «могилой для любопытных». Страницы маминого блокнота, приклеенные к зерзакалью, пахнут дешёвой розовой помадой и ржавчиной.

Её двигает не любопытство, а ярость: мать исчезла, когда Кире было семь, оставив лишь чемодан кисточек и недорисованный портрет клиентки с глазами цвета штормового прибоя. Теперь эти глаза — у каждой второй в салоне. Клиентки впадают в транс, шепча цифры координат, а старухи у булочной крестятся, глядя на её новые серёжки-якорьки.

Зеркала лгут. В них то маячит силуэт в промокшем плаще (знакомый поворот головы?), то трещины складываются в даты кораблекрушений. Чем чаще Кира повторяет мамин макияж — алые губы, родинка у виска — тем наглее тени под дверью салона: то волосы вязнут в невидимых пальцах, то в полночь кто-то выцарапывает на воске её имя.

Но как искать правду в городе, где даже приливы врут? Море здесь отливает свинцом ровно до той секунды, когда пытаешься сфотографировать волну. А её отец, бросивший семью за год до исчезновения жены, внезапно стучится в дверь — с билетом на уплывающий завтра паром и фразой: «Твоя мать... она ведь *договорилась* с ними».

Сможет ли Кира переступить через ненависть к человеку, чьи пальцы до сих пор пахнут тем же одеколоном, что и в детских кошмарах? Или её макияж — уже не защита, а мишень на лице?..