Семьдесят седьмой (2022)

В заброшенном посёлке у уснувшего ядерного реактора живёт Марина — бывшая операторша станции, чьи пальцы до сих пор дрожат от памяти кнопок и рычагов. Её младший брат исчезает в ночь, когда над трубой встаёт ржавое зарево, а в кармане его куртки находят записку: *«77-й не прощает тишины»*.

Расследование ведёт сквозь пыльные архивы, где отчёты о «незначительных утечках» соседствуют с детскими рисунками чудовищ, и в лес, где сосны растут спиралями, будто ввинчиваясь в небо. Чем ближе Марина к разгадке, тем упорнее старики на лавках твердят про «техногенные миражи», а в её почтовом ящике множатся конверты с лепестками чернобыльника — сухими, как кожа на обожжённой руке.

Правила здесь просты: не смотри в окна после полуночи, не задавай вопросов о 86-м годе, не замечай, как стены бункера под школой покрываются синим налётом. Но когда тень брата мелькает в зоне отчуждения, а в вентиляционных шахтах станции кто-то оставляет конфеты в обёртках из кальки — те самые, что он воровал у бабки в детстве, — правила трескаются.

Сможет ли Марина разжать кулак, в котором десятилетия носит осколок реакторного стекла, или её правда, как и радиация, просто убьёт тех, кто остался?..

*(Запах страниц в дневнике брата: йод и жжёный сахар. А ещё — все шторы в посёлке сшиты из чёрной ткани, даже летом.)*