Мгла (2022)

В заброшенном посёлке за Полярным кругом, где снег даже весной хрустит как кости, пятнадцатилетний Витя находит в подвале своей новой квартиры коробку с плёнками. Кассеты помечены чужими именами, а на стене — царапины, будто кто-то годами чертил здесь одну и ту же дату: *9 сентября*. Мать Вити, уставшая от побегов, твердит: «Не лезь в чужое прошлое», но как не лезть, если старейшина посёлка, с лицом в морщинах-шрамах, каждый вечер стучит в дверь и молча протягивает консервы с тушёнкой, словно откупается?

Чем чаще Витя включает старый видеомагнитофон, тем яснее: на плёнках — не чужие жизни, а обрывки *его* детства, которого он не помнит. А ещё — чьё-то тяжёлое дыхание за кадром, будто кто-то следил. Соседи, узнав про кассеты, вдруг начинают «забывать» русский, переходя на хриплый диалект, а в школе исчезает единственная учительница, оставив на доске мелом контур медведя с пустыми глазницами.

Сможет ли Витя отличить правду от плёнки, которая, кажется, врет кадр за кадром? И что страшнее: чужой обман или то, что мать, зажигая каждую ночь свечу на подоконнике, шепчет: «Они просто хотят, чтобы мы остались» — *с надеждой*, а не со страхом?

*P.S. Представь: сквозь размытое изображение на экране кто-то медленно проводит пальцем, оставляя жирный след. И в этот момент за твоим окном — скрип снега.*