Мамой клянусь (2022)

В застывшем посёлке за Полярным кругом, где ржавые трубы ТЭЦ шипят на всё белое безмолвие, шестнадцатилетняя Вера — девчонка с норовом и паяльником в рюкзаке — находит под лестницей заброшенного детсада коробку с поляроидами. На снимках: её младший брат, которого все считают сбежавшим в город, стоит посреди снежной пустыри в той же куртке, что висит теперь в их чулане. Взрослые отводят глаза, будто за каждым окном висит негласный договор: *не замечать*. А ночами Вера слышит скрип в вентиляции — точь-в-точь как братишкины кроссовки перед побегом.

Её подстегивает не страх, а ярость: почему мать, обычно бьющая посудой за малейшую ложь, молчит, стирая пальцы о фартук? Почему в школьном архиве исчезли все фото выпуска 1984 года, где мать смеётся с парнем в военной форме — тем самым, что теперь сторожит ворота ТЭЦ с обрезом? Чем глубже Вера вцепляется в нити (загадочные метки на трубах, перегоревшие лампы в форме восьмёрки), тем явственней посёлок сопротивляется: дружок-радиотехник внезапно ломает ей антенну-самоделку, а в морозных узорах на стёклах проступают чужие инициалы...

Сможет ли она, отчаянно паяя печатную плату для «жучка», различить, где кончается правда матери — и начинается ложь тех, кто десятилетиями хоронил здесь чужие голоса под рёв турбин? Особенно когда ветер с реки приносит запах мёда и гари — точь-в-точь как в день, когда брат в последний раз попросил у неё спичек.