Место в поле (2022)

В глухой деревне под Красноярском, где зима 1998 года выжгла даже память о цветах, шестнадцатилетний Алёша находит в провалившемся полу сарая железную коробку. Внутри — дневник отца, исчезнувшего семь лет назад, и карту с крестами, где вместо координат — детские прозвища: *«Лисий хвост»*, *«Костяная яма»*. Замшелые страницы пахнут бензином и полынью, а последняя запись оборвана на полуслове: *«Если читаешь это — не верь “Комитету”, они…»*.

Деревня, привыкшая молчать, теперь шепчет за спиной: старухи крестятся, увидев Алёшу на тропе к тайге, а сосед-тракторист внезапно дарит охотничий нож — *«на всякий»*. Даже друг Витя, обычно бросавшийся в драку за любое слово, тушит костёр, едва заговорят о карте. А ночью в окно стучит ветка ивы — точь-в-точь как в отцовском дневнике, где кто-то стучал *перед тем, как приходили за людьми*.

Чем больше крестов на карте Алёша проверяет, тем яснее: пропавшие не просто исчезли. Они выбрали уйти. Зачем? Ответ может быть в бункере под заброшенной фермой, где ржавый амбарный замок срезан свежим болгарком… А ещё — в статике старого радиоприёмника, ловящего в полночь чьё-то дыхание и фразу: *«Живым не выходить»*.

Но главная загадка — не под землёй. Она в тех, кто остался. В матери, что рвёт страницы из семейного альбома, в учительнице географии, внезапно уехавшей «к родным» после одного вопроса. Сможет ли Алёша не стать очередным крестом на карте — или доверится тем, кто годами притворялся, что не слышит стука в окно?