Рождение/перерождение (2023)

В промозглом портовом городе, где краны застыли, как скорбные великаны, Лера разбирает хлам в контейнере с маркировкой «1986». Рука натыкается на коробку с плёнками, проявленными кем-то до нее: на каждом кадре — её лицо, но в чужих, невозможных местах. Сосед-старик, вечно пьющий чай с тмином, вдруг хрипит: «Выбрось. Они не для живых». Но как бросить, если на обороте последнего снимка — почерк матери, исчезнувшей в лихие 90-е?

Чем больше Лера ищет ответы, тем чаще город отвечает ей ветром, воющим в ржавых трубах, будто шепчущим даты её же детства. В фотоателье, где стены облезли, как змеиная кожа, владелец крестится при виде плёнок, но молчит, заворачивая в газету с заголовком о забытой аварии на местном заводе. Даже часы на вокзале, десятилетия стоящие на 4:17, начинают тикать в такт её шагам.

Сможет ли она остановиться, когда прошлое перестаёт быть просто тенями, а материализуется в следах сажи на пороге, в голосах из разбитого радиоприёмника — голосах, которые знают её имя?