Вкус к жизни (1 сезон)

На краю забытого уральского посёлка, где ржавые гаражи давно стали мавзолеями для «Жигулей», тридцатилетняя Лика — бывшая скрипачка с руками, что дрожат от тишины, — находит в подвале кафе «Полярное сияние» потрёпанную поваренную книгу. Страницы, пропитанные запахом тмина и старой типографской краски, испещрены пометками её матери, исчезнувшей двадцать лет назад после скандала с отравлением на свадьбе мэра. Рецепты здесь — шифр: «пирог с черникой» означает встречу у водонапорной башни, а «томлёная баранина» — дату, когда в посёлке сгорела единственная школа.

Лика пытается собрать пазл прошлого, но каждый шаг будит спящих демонов: полустёртые граффити на заборах шепчут о «ледяной женщине», местные старики переходят на другую сторону улицы, заслышав фамилию её семьи, а в её собственном доме кто-то методично рвёт фотографии, оставляя на столе леденцы в чёрной обёртке — точь-в-точь как в детстве. Чем ближе она к разгадке, тем явственней понимает: мать не просто бежала. Она *спрятала* что-то — или кого-то — что до сих пор держит посёлок на лезвии ножа.

Но как распутать клубок, если нитки ведут к тем, кто растил Лику после исчезновения родителей? И стоит ли вскрывать старые раны, когда за каждым окном, запотевшим от мороза, чьё-то дыхание ритмично стучит: *«Не надо… Не надо…»*?