Я, «Победа» и Берлин (2024)

Берлин, наши дни. Настя, архитектор с тугой косой и пальцами в синих чернилах, вскрывает пол в полуразрушенной вилле на окраине города. Под досками — ржавая каска 1945 года, а в ней конверт: письмо на русском, фотография девушки в гимнастерке и ключ с гравировкой «П-34». На обороте снимка — её фамилия. Та же, что и у Насти.

Дед, о котором в семье говорили сквозь зубы, оказался здесь не пленным, а... кем? Ответы ищутся в подземных бункерах, где стены испещрены цифрами сводок, а старые смотрители музеев вдруг отводят глаза, услышав код «П-34». Чем ближе Настя к разгадке, тем чаще её проекты «теряют» в мэрии, а в телефонной трубке звучит тихое: *«Сожги письмо. Они до сих пор верят в войну»*.

В её блокноте множатся вопросы: Почему бомбоубежище под станцией «Анхальтер» запечатано вчерашним бетоном? Кто рисует мелом на её двери перечеркнутые журавли? И главное — как связаны пропавший в 45-м взвод деда и анонимные письма, где её называют «предательницей крови»?

Архивы шелестят страницами с копотью вместо чернил, улицы Берлина кричат граффити «Никогда снова!», а Настя стоит перед дверью с тем самым ключом. Слышит за ней шаги — живые или эхо прошлого? Сломать печать — значит обрушить семью, историю, себя. Но если молчать — стать ещё одной стеной в городе, где стены уже слишком многое скрыли.

*...а что выбрала бы ты, найдя в собственной крови чужую войну?*