Конец славы (2024)

В заброшенном уральском городке, где снег припудривает ржавые крыши как сахарную пудру, Лика разматывает киноплёнку, оставленную отцом-документалистом. Кадры шепчут: на них люди, которых нет на утренних рынках, а в кадрах полуночи — тени, танцующие у старой шахты. Местные твердят, что он *«снимал то, что не надо будить»*, но Лика знает — отец искал мать, исчезнувшую двадцать лет назад с кассетой в руках.

Здесь время ломается: часы отстают ровно на минуту в день, а в телефонной будке на площади всегда звонит аппарат с гудками, похожими на дыхание. Чем больше Лика реставрирует плёнку, тем яснее лица на экране — они теперь следят за ней из темноты кинотеатра, где давно не гасили свет. Соседи крестятся, шепчут *«возвращается»*, но не ясно — что? Славу отца? Проклятие шахты? Или саму мать, чей силуэт вдруг появляется в конце каждой катушки...

Сможет ли Лика остановить проектор до того, как экран станет зеркалом — или её имя уже вписано в титры этой истории?