Собиратель душ (2024)

Заброшенный маяк под Мурманском хрипит на ветру, как рация с затухающей батарейкой. Лера, вернувшаяся после десяти лет молчания, находит в детской куртке брата ржавый камертон, который звенит в такт шагам — даже когда она стоит на месте. Городок, прилипший к скалам, шепчет, что её брат «просто ушёл», но запотевшие окна кафе захлопываются, стоит ей спросить о ночи, когда погас маяк.

Здесь души не уходят — их *сдают*, как стеклотару: по звону, в обмен на тишину. Лера учится слушать стены (шуршание гвоздей в балках — это смех, треск льда в подвалах — плач), но чем громче её камертон, тем яростнее ветер сдирает таблички с улиц, стирая имена. Сможет ли она играть эту мелодию до конца, если каждый звук вытягивает из неё память: его лицо, её голос, их общие утраты?

*Образы:* камертон оставляет на ладони синяки в форме нот, а в ржавых водостоках путаются волосы — пепельные, как у всех, кто «ушёл».