Пустоши (2024)

В глухом уральском посёлке конца 90-х, где выцветшие пятиэтажки тонут в крапиве, шестнадцатилетняя Вера находит в заброшенной трансформаторной будке старый транзистор. Он ловит не частоты, а голоса — обрывки чьих-то ссор, смех на языке, которого нет на картах, и странный отсчёт: *«47 дней…»*. Но главное — в эфире звучит голос её отца, исчезнувшего год назад без следов.

Посёлок, словно стыдясь своей тишины, не отвечает на вопросы. Старожилы крестятся при виде ржавой вышки на окраине, а друзья Веры внезапно вспоминают, что «пора домой», едва она заводит разговор о сигналах. Даже мать, сжимая пачку «Беломора», шепчет: *«Не вороши»* — но в её глазах мелькает не страх, а вина.

Чем чаще Вера крутит ручку приёмника, тем явственнее тени — не люди, не звери — движутся за стёклами пустых квартир по ночам. А в старом школьном подвале, где когда-то пропал учитель физики, она обнаруживает стену, испещрённую теми же цифрами, что звучат в радиоэфире: 47, 47, 47…

Но как искать того, кого стёрла даже память посёлка? И что, если ключ к разгадке — не в сигналах из ниоткуда, а в том, почему все здесь научились молчать?