Смогли бы вы выжить в фильмах? (1 сезон)

На краю затерянного приморского городка, где волны дробят бутылочное стекло о пирсы, Лика, бывшая радистка, возвращается спустя десять лет — и находит в подвале родного дома старый транзистор. Он ловит только одну частоту: голос её матери, пропавшей в ту же ночь, когда Лика сбежала.

Здесь не задают вопросов после заката, а соседи шепчутся о «вежливой тишине» — будто море требует плату за каждый лишний звук. Лику гложет не просто вина: её пальцы помнят, как в последний день мать зашифровала в эфире странный код, а теперь эти цифры всплывают на ржавых маяках и в узорах водорослей на камнях.

Чем чаще она крутит ручку приёмника, тем явственнее голос матери переплетается с чужими шёпотами — будто кто-то *добавляет* новые фразы в прошлое. А местные рыбаки, прежде глухие к её расспросам, вдруг начинают оставлять на пороге корзины с чёрными ракушками — точь-в-точь как в детстве, перед тем, как мать запирала её в чулане «для безопасности».

Но самое страшное — однажды утром транзистор ловит её *собственный* крик, ещё не изданный. И Лика понимает: правила этой игры пишутся не на берегу, а в тех глубинах, куда уходят якоря — и, кажется, её мать до сих пор ждёт там... Сможет ли она перестать бояться собственного голоса, прежде чем море сотрёт границу между зовом и ловушкой?

(Пахнет здесь, кстати, не солью и рыбой, а перегоревшими лампочками и мокрым свитером, забытым на ветру ещё в девяностых.)