**В забытом уральском городке, где туманы цепляются за ржавые крыши, семнадцатилетняя Варя находит в подвале разорённой библиотеки потёртый альбом с фотографиями.** На снимках — лица, словно её двойники, а на полях — шифры, выведенные дрожащей рукой. Местные шепчутся о «проклятой хронике», но молчат, когда она спрашивает в лоб. Даже отец, обычно непробиваемый, впервые теряет дар речи, пряча глаза за чашкой остывшего чая. Её толкает не любопытство — страх. Каждую ночь скрипит калитка у дома,
**«Представь балканские холмы, где пыльные дороги вьются, как змеиные следы, а воздух густеет от напевов цыганских труб. Здесь, среди грубо сколоченных домов на сваях, живёт Перхан — парень с глазами, в которых мешается тоска и огонь. Он умеет шептать на языке ворон, а яблоки сами падают в его ладонь, но это не спасает от нищеты. Когда дядя-фокусник предлагает «работу» в городе — золотые часы в залог, тёплое пальто в подарок — Перхан видит в этом шанс вырвать из судьбы кусок послаще. Но город
**2073.** Над затопленным кварталом Ново-Васюковска, где река светится ртутным блеском из-за водорослей-мутантов, курьерша Лира развозит посылки на дроне-плотике. Ей платят не за скорость, а за умение молчать — пока однажды в конверте с печатью «Архив» не оказывается медальон-хамелеон, пахнущий озоном и горелым сахаром. Внутри — ключ и координаты острова, которого нет на картах. Того самого, где три года назад исчезла её сестра, кричавшая в последнем звонке: *«Они не люди, Лир, они как...
**Там, где океан сливается с туманом**, семнадцатилетняя Кая каждое утро ловит волны на доске, сбитой из обломков старого корабля. Её кожа запоминает соль лучше лиц — ведь здесь, в рыбацком посёлке, все знают: **говорить с морем — значит шептаться с бедами**. Но когда после шторма Кая находит в водорослях браслет с выцветшими рунами — тот самый, что носил её отец перед тем, как волна накрыла его лодку, — тишина начинает трескаться. Соседи внезапно вспоминают, что её хижина стоит на «змеиной
**Амандаленд:** здесь часы на ратуше бьют тринадцать раз, но лишь дети замечают лишний звон — взрослые давно разучились слышать. Лина, разнорабочая с татуировкой-хронометром на запястье, нашла в подвале кинотеатра коробку кинолент: кадры показывают моменты, которых не было. Её младший брат смеётся на плёнке, хотя его лицо стёрто из всех семейных альбомов. Раскручивая мотки плёнки, Лина замечает закономерность: чем чаще она пересматривает кадры, тем сильнее пахнет воздух — не нафталином, а
**В заснеженном научном городке за Полярным кругом, где зима длится девять месяцев, а стены лабораторий покрыты инеем даже изнутри,** агент Сокол находит записи своего пропавшего наставника. Страницы испещрены формулами, которые пахнут металлом и йодом, словно сама наука здесь стала ядовитой. Его партнёрша, Снеговик, с хриплым смехом замечает: *«Здесь либо сходят с ума, либо исчезают. Иногда и то, и другое»*. Расследование — личная авантюра Сокола, попытка закрыть гештальт из прошлого, где он
**В затерянном посёлке на краю тайги, где асфальт обрывается, словно оборванная нить, живёт двенадцатилетняя Варя с семьёй «лесных смотрителей».** Их дом — скрипучий сруб, где стены украшены клыками неизвестных зверей, а по ночам с крыши доносится топот, будто кто-то пляшет под луной. Варя умеет шептаться с филинами и находить тропы, которых нет на картах, но мать запрещает ей подходить к старой железной вышке за озером — там, где ржавые балки проросли мхом, а воздух звенит, как натянутая
**В призрачном городке на краю карты, где туманы цепляются за крыши как дым от забытых костров, 16-летняя Лиза просыпается в чужих ботинках — снова.** Лунатизм сводит её к старой часовне, где под полом скрипит *«Зенит-Е»* — фотоаппарат, проросший ржавчиной, будто корнями. Снимки на плёнке пахнут плесенью и ладаном: на первых кадрах — пустота, но с каждым щелчком затвора в серых пятнах проступают глаза, плечи, пальцы… Люди, которых она видела во сне. Тех самых, что исчезли из городка в 87-м,
- Год выпуска: 1977
- Страна: Великобритания
- Жанр: Фильмы
- Продолжительность: 01:18
- Премьера (Мир): 1981-01-21
- Качество: BDRip
**В затерянном уральском городке, где улицы вросли в землю, как старые корни, Лика разбирает отцовский гараж.** **Между ржавыми ключами и фотографиями 90-х — схема тоннелей, глубже тех, что рыли для угля.** **На полях дневника — пометки «Добыча» и пятна, похожие на кровь.** Город молчит. Старики на лавках отводят взгляд, когда Лика спрашивает о шахтах. Даже брат, вернувшийся из армии с пустым взглядом, твердит: *«Не лезь»*. Но она помнит, как отец шептался по ночам с кем-то нездешним — голоса
**Приморский посёлок конца 80-х.** Лера, с обветренными губами и вечно зажатой в кулаке кассетой отцовского магнитофона, находит в чердачной пыли плёнку с голосом, который зовёт её по имени. Тот же голос, что шептал матери перед её исчезновением. Здешние улицы помнят слишком много: ржавые рыбацкие сети в порту, треск волн о гальку ночью, старухи на лавках, крестящиеся при её приближении. Каждая записка в дневнике матери пахнет йодом и ладаном, а в углах — цифры, похожие на координаты. Но карты
**В рыбацком посёлке, где волны грызут бетонные волнорезы, Степан каждое утро проверяет сети.** Однажды среди трепещущей рыбы он находит ржавый механизм, похожий на древнюю колесницу. Его шестерни, покрытые ракушками, пахнут солью и водорослями, будто пролежали на дне столетия. А накануне исчез его друг Егор — тот самый, что шептал о «металлических призраках» в ночном тумане. Посёлок молчит. Старожилы крестятся, глядя на находку, а соседи внезапно забывают, как звали Егора. Даже мать Степана, с
**«Представь городок, вжавшийся в скалы как ржавый гвоздь — здесь даже дождь пахнет гарью и старыми бензопилами. Лера, девчонка с протезом вместо левой руки (металл холоднее здешних зим), находит в пепле сгоревшего кинотеатра обугленную плёнку, которая… не горит. Она светится — кадры прыгают, как ошпаренные: чьё-то лицо в противогазе, цифры на стене, крик без звука. А потом приходит первое письмо: "Они сожгли не всё. Ищут тебя".** Её толкает не героизм — стыд. Отец, пропавший в этих