Птицы (2024)

Сибирь, 1996. Заброшенный ангар на краю военного городка, где ржавые трубы шепчутся с ветром, а снег в марте чернеет от мазута. Семнадцатилетняя Вера, с обветренными щеками и пудреницей в кармане, которую она украла у матери, находит в стене спрятанную фотоплёнку: на ней — человек в противогазе, стоящий среди стаи гигантских птиц с клювами из колючей проволоки. Это её отец, пропавший год назад. Но в посёлке все уверены: он сам сбежал от семьи, спившейся и раздавленной слухами о «крылатой чуме», что якобы выклевывает глаза тем, кто смотрит на небо слишком долго.

Вера крадёт мопед, петляет по тайге, где лучи фонаря выхватывают из темноты обрывки проводов, вмёрзших в лёд, словно древние корни. Чем ближе к точке на плёнке, тем чаще ей мерещатся крики, похожие на скрежет трансформатора, а в кармане звонит разбитый Nokia — номер «недоступен», но в трубке кто-то дышит. Даже местные охотники, обычно бредящие водкой и анекдотами, замолкают, увидев её маршрут: «Там зона. Там птицы. Там твой отец... если он ещё человек».

Что снял её отец в ту ночь? Почему каждое утро на пороге Веры появляется мёртвая ворона, аккуратно завёрнутая в газету с датой его исчезновения? И главное — поверить ли матери, которая клянётся, что птицы не убивают, а *предупреждают*, или парню с автозаправки, знающему про чёрный вертолёт, который садился за неделю до пропажи?

Выбор — за Верой. Но в посёлке, где правда тонет в спирте и страхе, доверие пахнет бензином и палёной шерстью.