Жуть (2024)

На краю затерянного посёлка, где сосны шепчутся на забытом языке, Лера — бывшая столичная журналистка — разбирает вещи в доме покойной бабушки. Всё пахнет здесь смолой и старыми страхами: под половицей она находит конверты, перевязанные черной лентой, а в них — фотографии незнакомых детей с выколотыми глазами. Соседи, узнав, что Лера копается в хламе, внезапно перестают здороваться, а ночью кто-то вывешивает на калитке мёртвого ворона — крылья прибиты гвоздями к палке, будто метка.

Её гонит вперёд не любопытство, а вина: десять лет назад она сбежала отсюда, бросив младшего брата, который однажды исчез в лесу без следов. Теперь каждый шорох в тёмных сенях звучит как его шаги. Чем упорнее Лера ищет ответы в архивах и пьяных монологах местного сторожа, тем яснее чувствует — посёлок живёт по календарю, которого нет в её блокноте. Почему на детских качелях лежит свежий хлеб, будто для незримых гостей? И зачем старухи с окраины собирают по утрам росу в бутылки из-под водки?

Она уже готова махнуть рукой, но в телефонной будке находит записку: *«Уезжай. Они решили, что ты — следующая»*. Почерк брата.

Сможет ли Лера поверить, что его голос — не эхо её бессонниц, а ключ к побегу? Или станет ещё одной главой в чужой сказке, где конец пишут чужими руками?