Шрамы Дракулы (1970)

Карпаты, 1912 год. Полуразрушенный замок на скале, где фрески шепчут историю кровью и золотом, а по утрам туман впивается в кожу, как холодные пальцы. Саймон, с тростью в дрожащей руке и цилиндром, заляпанным дорожной грязью, приезжает в деревню не оплакивать брата — а понять, *почему* его тело нашли в овраге с улыбкой, застывшей слишком неестественно даже для мертвеца.

Местные крестятся, пряча под воротники амулеты из волчьих когтей, когда он спрашивает о ночах, когда с гор сползает багровая луна. В библиотеке брата — письма, перевязанные чёрной лентой (*пахнут миндалём и страхом*), упоминающие «гостей», что стучат в окна без стекол. А ещё следы воска на полу… будто кто-то рисовал крылья.

Чем чаще Саймон слышит за спиной шёпот на языке, которого нет в его словаре, тем яростнее деревня твердит о «несчастном случае». Даже священник, с лицом, как смятый пергамент, шепчет: *«Здесь некоторые двери лучше не открывать»*. Но что страшнее — монстры за этими дверями… или правда о том, что брат *сам* их искал?

Сможет ли Саймон остановиться, когда замок уже начал манить его тем же голосом, что звучит в его собственных снах?