Июньский жук (2024)

В приморском посёлке конца 90-х, где волны выплёвывают на берег ржавые гильзы, шестнадцатилетняя Катя находит в маяке конверт с фотографией — на ней её мать, которую все считают погибшей при пожаре, стоит у входа в бункер, которого нет на картах. Замшелые страницы приложенного журнала пахнут бензином и полынью, а даты обрываются как раз перед её рождением.

Посёлок, привыкший к тишине, вдруг начинает шептаться: старики крестят двери при виде Кати, а в магазине исчезают все ножи. Её толкает не любопытство, а ярость — почему мать, если жива, не вернулась? Почему отец, моряк с руками в якорных татуировках, каждый вечер смотрит в стену, будто читает невидимые письма?

Чем чаще Катя идёт по следам журнала — к заброшенным маякам, в подвалы с заколоченными окнами, — тем чужей становится вода: рыба всплывает брюхом вверх, а в тумане кто-то повторяет её шаги, но всегда на три секунды позже. Даже море здесь лжёт: отливы обнажают не песок, а битое стекло и пустые гильзы.

Сможет ли она разжать кулак, в котором держит последнюю улику, — или доверится отцу, чья тишина крепче морских узлов?