Она говорит. Он говорит (2024)

В приморском городке, где волны дробят старые радиовышки об скалы, бывший звукорежиссёр Лёша чинит рации для рыбаков. Его прошлое — тиски: после скандала со взорвавшимся на концерте усилителем он бежит от мелодий, но однажды ловит в эфире голос. Женский. Говорит стихами Бродского поверх шипящих помех, будто плёнка прокручивается назад. А на следующий день та же частота передаёт мужской шёпот — он повторяет *его* детские фразы, те, что Лёша точно не записывал.

Рыбаки внезапно отказываются выходить в море, мэрия заколачивает маяк «на профилактику», а в кассетах, которые герой находит в ржавом ретрансляторе, кто-то методично стирает плёнку — остаются только паузы между словами, густые, как смола. Чем ближе Лёша к разгадке, тем чаще эфир взрывается какофонией: крики чаек сливаются с гитарным фидбэком из того самого концерта...

Сможет ли он повернуть ручку настройки до конца — или страх снова ослепить себя тишиной окажется сильнее?

*P.S. Представь: замшелый динамик в сарае, где пахнет йодом и палёной микросхемой, голоса в нём пульсируют, будто сердцебиение самого города. А за стеной — только рокот прилива, будто море смеётся сквозь зубы.*