Кокаиновый таракан (2025)

В затерянном уральском посёлке, где даже рельсы ржавеют от тишины, двадцатилетняя Лика, бывшая гонщица с перебитой коленкой, находит в развалинах дедовского гаража консервную банку, набитую письмами на бразильском португальском. Почерк — её отца, исчезнувшего десять лет назад. Но странное: сосед-фармацевт, вечно щурящийся сквозь очки в толстой оправе, вдруг начинает торопливо крестить воздух, увидев банку в её руках, а местный священник, чинящий мотоциклы в алтаре, шепчет: *«Не копай — не все мёртвые спят»*.

Лику гонит вперёд не любопытство — вина. Она помнит, как в день исчезновения отца разбила его любимый спидометр. Теперь каждая строчка из писем (пахнут лавандой и соляркой) будто тычет в рану: он жив? И почему в посёлке, где даже дети молчат о прошлом, все вдруг заговорили о «поезде-призраке», что раз в десятилетие гудит на заброшенном полустанке?

Повороты:
— В письмах даты *будущих* лет, и последнее помечено *завтрашним* числом.
— Кто-то методично скупает в округе все часы, стрелки которых застыли на 23:17.

Образы:
— Следы на пыльной дороге, похожие на отпечатки гусениц танка, но слишком идеальные, словно штамп.
— Радио в баре ловит одну песню — «Cidade Maravilhosa» — и только когда Лика входит.

Финал: Когда фармацевт протягивает ей ключ от дедовского ангара, Лика понимает: довериться — значит предать память отца. А не довериться — оставить его в петле времени, где он застрял, как шестерня без масла. Сможет ли она перестать бояться той самой скорости, что когда-то сломала ей ногу... и душу?