Край (2010)

Сибирь, 1942 год. Игнат, машинист с руками, навсегда прожжёнными углём, вмерзает в ледяной ад лагеря для военнопленных. Его навыки — единственный ключ к жизни, но ключ этот ржавый: немцы заставляют его учить врага водить бронированный паровоз, чьё дыхание рвёт тишину тайги. Каждый рычаг в его ладонях — как приговор: спасёшь себя — предашь своих.

Что движет? Не побег, а тихий бунт. В щелях вагона он находит обрывки писем на чужом языке — женский почерк, запах чернил и аптечной гвоздики. Эти строки, как занозы, цепляются в память. А вокруг — взгляды товарищей: одни молчат, другие шепчут «предатель», третьи протягивают чёрствый хлеб с дрожью в пальцах.

Нюансы. Паровоз здесь — не машина, а живое существо. Его котёл стонет по-звериному, рельсы под ним вьются змеёй сквозь болота, где даже снег тонет в чёрной воде. А ещё правила: немцы вручают Игнату тёплую шинель, но каждый шов в ней — как петля.

Повороты. Чем точнее он учит врага, тем чаще в тумане маячит силуэт женщины — той, что писала письма. Её голос, как скрип тормозов, выводит мелодию, от которой немеют пальцы. А лагерные стены, кажется, шевелятся, подслушивая каждый его шаг.

Вопрос. Сможет ли машинист, привыкший видеть мир в парах и семафорах, разгадать путь, где рельсы не делятся на «свои» и «чужие»? Или станет последним вагоном в поезде, который везёт всех в пропасть?..

*P.S. Представь: иней на ресницах, смешанный с копотью, и стальной гудок, разрезающий время на «до» и «после».*