Мачеха (1973)

**Ленинград, 70-е.** Наталья, с лицом, застывшим между улыбкой и слезой, каждое утро поправляет часы на кухне — они упрямо отстают ровно на семь минут, будто время здесь боится стереть память о *ней*. Две детские тени за дверью молчат громче любых слов, а полушепот соседей за тонкими стенами звучит как приговор: «*Та, вторая*».

Она пытается собрать их жизнь из осколков — печет пироги с вареньем, которого они не едят, гладит платья, которые висят в шкафу как призраки. Но чем нежнее её руки касаются пыльных школьных учебников, тем яростнее дети вычеркивают её имя из старых писем. Даже воздух в квартире стал густым, как сироп — слова тонут, не долетев.

А потом в ящике стола появляется фотография, обрезанная ножницами так, что от женщины остались только пальцы, сжимающие ветку сирени. Кто подкидывает эти кусочки прошлого? Почему старый друг мужа, пахнущий лекарствами и металлом, звонит ровно в полночь и молчит в трубку?

**Сможет ли Наталья стать маяком в этом доме, где каждое окно отражает чужое лицо, или её имя навсегда останется пятном на зимнем стекле — стираемым, невидимым, ненужным?**