Робин и Мэриан (1976)

**Шервудский лес, осень 1202 года.** Робин вернулся седым, с руками, что дрожат от старых ран, а не от страха. Его лук теперь чаще цепляет паутину, чем тетиву. Мэриан, та, что двадцать лет назад тушила костры его дерзости ледяным взглядом, теперь правит монастырскими землями — и молитвами пытается заглушить память о мятежах.

Под ногами — листья, пахнущие гнилью и дымом королевских указов: Шервуд опутан цепями, его дубы помечены топорами. Робину шепчут о налогах, что душат деревни, но когда он хватается за стрелу — старые друзья прячутся за спины солдат. Даже Малыш Джон теперь носит королевский жетон, а в глазах — камень вместо смеха.

А Мэриан... Она встречает его в часовне, где свечи коптят иконы. Её голос тише шелеста монашеских ряс: *«Ты принес с собой только тени, Робин. Даже смерть здесь — не твоя»*. Но в кармане её платья — смятый лист с королевской печатью. Или это обрывок их старой карты, на которой они когда-то отмечали путь к свободе?

Чем упорнее он ищет следы прежнего Шервуда, тем чаще натыкается на западни: то дети в деревнях боятся его имени, то монахи крестят воздух, будто он призрак. А ночью в лесу кто-то скачет без седла, оставляя на тропах алые лоскуты — то ли знамена, то ли окровавленные бинты.

**Сможет ли лучник, промахнувшийся мимо собственной славы, отличить предательство от спасения?** Или его последняя стрела — та, что он обещал выпустить в час смерти — уже давно затерялась в осеннем ветре?