Соблазненный (1947)

Нью-Йорк, 1947. Дождь стучит по крышам дешёвых пансионов, а Люси, пианистка с пальцами, вечно пахнущими табачным дымом от дежурных сигарет, слышит, как скрипят половицы в пустой комнате над её головой. Там никто не живёт — по крайней мере, так говорят хозяйка с лицом выцветшей газетной вырезки и соседи, слишком быстро захлопывающие двери.

Её преследует мелодия, которую она не может записать: ноты расползаются по бумаге, как пауки, а в тишине между аккордами кто-то дышит. Письма без обратного адреса, пропитанные духами с горьким шлейфом, намекают на тайну, которую она забыла — или вырвала из памяти.

Чем громче Люси спрашивает, тем чаще на улицах мелькают одинаковые шляпы с опущенными полями, а её единственный союзник — старый саксофонист из джаз-клуба — внезапно меняет маршрут, бормоча о «плохой партитуре». Даже зеркала в её комнате врут: отражение шевелится на полтакта позже, будто за стеклом кто-то повторяет её движения, тренируясь быть человеком.

Сможет ли она сыграть финальную пьесу, не став частью чужой партитуры — или ноты уже вплелись в её вены, как нити марионетки?