Правила моей кухни (11 сезон)

В ленинградской столовой 1988 года, где жир оседает на лампочках как второй потолок, повар Гриша — бывший зэк с руками в ожогах от котлов — находит под плитой рецепт, вшитый в обгоревшую кожаную обложку. Борщ по этим правилам заставляет плакать даже милиционеров, но после первой пробы исчезает ночная уборщица, а в квашеной капусте кто-то оставляет ржавые гвозди.

Чем чаще Гриша нарушает «тишину замесов» (строка из записей прежнего шефа, сгинувшего в мясорубке конфликта с поставщиками), тем яснее слышит за спиной шелест фартуков, будто ветер в колючей проволоке. Коллеги шепчут цифры вместо приветствий, а в бульоне всплывают фото незнакомцев с перечеркнутыми лицами.

Сможет ли он варить дальше, если каждый ингредиент — от пекарского ножа до тмина — напоминает о лагерной баланде, которую когда-то называл «единственным честным блюдом»? Или съест сам свой последний суп, где вместо лаврушки — ключ от двери, которой нет в плане здания?..