Правда о малютке Донж (1952)

1952 год. Приморский городок, затянутый в одеяло осенних туманов.
Двенадцатилетняя Лиза, с руками в царапинах от старых гвоздей, находит в треснувшем фундаменте маяка коробку писем, перевязанных рыболовной леской. Чернила выцвели до цвета крови, а подписи стёрлись — остались только намёки на «Донж», имя, которое в городе произносят шёпотом, словно боясь разбудить волны.

Её толкает не любопытство, а вина: брат исчез год назад, оставив на подоконнике игрушечный кораблик с тем же странным именем на парусе. Но в городке, где даже чайки замолкают у доков, вопросы тонут, как камни в воде. Лавочница крестится, заслышав «Донж», старый маячник запирает дверь, а в школьных учебниках Лиза обнаруживает вырванные страницы — будто кто-то стёр целую жизнь.

Чем упорнее она копает, тем явнее чудится ей шепот в тумане, а в окнах домов мелькают силуэты без лиц. Даже море здесь ведёт себя иначе: приливы приходят на час раньше, унося с песка следы, которых не было. А потом в её комнате появляется кукла — та самая, из детства брата, — с платьем, выкрашенным в синий цвет, как утопленницы.

Сможет ли Лиза поверить в правду, которая, как якорь, тянет её на дно, или сожжёт письма, став очередной хранительницей молчания?
*P.S. Запах страниц — смесь йода и забвения. А ещё... они теплые на ощупь, будто только что из чьих-то рук.*