Красный берет (1953)

Послевоенный городок, где руины домов цепляются за землю, как старые шрамы.
Здесь, среди облупившихся стен и детей, смеющихся сквозь пыль, Марья — бывшая санитарка — находит в сундуке отца берет. Не просто алый лоскут, а выцветший от времени, с пятном, въевшимся в ткань, как воспоминание: *порох, йод, и что-то горькое, вроде полыни*. Он принадлежал брату, пропавшему в последние дни войны. Официально — погиб. Но берет молчал иначе: в подкладке — обрывок карты с отметкой глухого леса за сотни вёрст отсюда.

Город будто сговорился. Соседи крестятся при её вопросах, старый комендант внезапно «забывает» обещанные документы, а в почтовом ящике то и дело появляются письма... с вырванными страницами. Чем глубже Марья роется в архивах, тем чаще ловит взгляды: не любопытство, а *страх*. Даже отец, всегда молчаливый, теперь твердит: «Не буди прошлое — оно проснётся само».

Но как остановиться, когда в лесу находят безымянные могилы с солдатскими жетонами, а карта ведёт к бараку, которого нет на схемах?
Каждый шаг вскрывает новую загадку: почему брат числился в части, расформированной за год до его исчезновения? Кто оставляет на пороге фотографии с замазанными лицами? И главное — *кому выгодно, чтобы правда осталась под землёй, как те гильзы, что до сих пор находят в огородах?*

Сможет ли Марья заставить город заговорить — или её собственное прошлое, с его кошмарами и сомнениями, окажется крепче стен, которые она пытается разрушить?